Александра Киргхоф появилась в Петербурге, словно ниоткуда, как и положено настоящей ворожее. Никто не знал, ни кто она, ни сколько ей лет. В ее крохотный салон заглядывали погадать увядающие матроны, жаждавшие романтических приключений, которые гадалка им щедро пророчила. Что ей, жалко? Она была превосходным психологом и знала, что тот, кто ищет приключения, почти всегда их находит.
В 1811 году сам государь Александр I, весьма расположенный к мистике, накануне войны с Наполеоном, на которую никак не мог решиться, посетил салон ворожеи. Невольным свидетелем этого тайного визита стал офицер К. Мартенс, засвидетельствовавший этот случай в своих воспоминаниях.
«Однажды вечером я находился у этой дамы, когда у дверей ее квартиры раздался звонок, а затем в комнату вбежала служанка и прошептала: «Император!» «Ради Бога, спрячьтесь в этом кабинете, – сказала мне вполголоса г-жа Кирхгоф, – если император увидит вас со мною, то вы погибли».
Я исполнил ее совет, но через отверстия, проделанные в дверях, вероятно, нарочно, мог видеть все, что происходило в зале. Император вошел в комнату в сопровождении генерал-адъютанта Уварова. Они были оба в статском платье, и по тому, как император поздоровался, можно было понять, что он надеялся быть неузнанным. Г-жа Кирхгоф стала гадать ему.
«Вы не то, чем кажетесь, – вкрадчиво сказала она, – но я не вижу по картам, кто вы такой. Вы находитесь в двусмысленном, очень трудном, даже опасном положении. Вы не знаете, на что решиться. Ваши дела пойдут блестяще, если вы будете действовать смело и энергично. Вначале вы испытаете большое несчастье, но, вооружившись твердостью и решимостью, преодолеете бедствие. Вам предстоит блестящее будущее».
Император сидел, низко склонив голову на руку, и пристально смотрел в карты. При последних словах он вскочил и воскликнул: «Пойдем, брат!» – и уехал вместе с ним в санях».
Ход дальнейших исторических событий хорошо известен – взятие Москвы, а потом блистательная победа в войне и взятие Парижа.
После войны 1812 года в Петербурге на набережных появилось множество молодых людей в военной форме. Оживились салонная жизнь, светские развлечения, флирты. Победители щеголяли наградами и бесшабашной храбростью. Не успевшие отведать пороха юноши желали доказать, что нисколько не уступают в храбрости носителям эполет. Все очертя голову бросились испытывать судьбу: отчаянно флиртуя с чужими женами на балах, проигрывая состояния за карточными столами, с легкостью раздавая и принимая вызовы на дуэли.
Как известно, нет более суеверных людей, чем бесшабашные охотники за приключениями, ловцы удачи. Перед тем как сделать отчаянные ставки, решительно объясниться с надменной красавицей, отправиться на дуэль, заглядывали они к гадалке. И так получилось, что в среде молодых офицеров, повес и бретеров быстро стала чрезвычайно популярной именно Александра Киргхоф.
Ее называли старухой и теткой, изредка ведьмой. Так часто фамильярно упоминал о ней Пушкин, приговаривая: «Ведьма знает, ведьма не соврет». Но надо иметь в виду: так называли ее, в основном, молодые люди, для которых тридцатилетняя женщина уже казалась пожилой матроной. Молодые повесы прозвали ее шутливо Александр Македонский (очевидно потому, что знаменитый завоеватель тоже был сыном Филиппа). И хотя всячески подтрунивали над ней и над собой, но посещали ее исправно. Наверное, она удачно предсказала исход нескольких поединков или карточных ристалищ. Как бы там ни было, ее маленьких салон стал наиболее посещаемым в Петербурге.
И все же, и все же, и все же. Никогда бы не запомнили простую гадалку, никогда не стали бы всемирно известными ее пророчества, если бы однажды, в 1818 году, раздвинув тяжелые и пыльные бархатные портьеры, подталкиваемый в спину веселыми друзьями, не вошел в пропахший кофе салон Александр Сергеевич Пушкин. Давайте посмотрим из-за его плеча на это посещение. Он сам, отвечая на упреки в излишней склонности к всякого рода суевериям, писал:
«Быть таким суеверным заставил меня один случай. Раз пошел я с Никитой Всеволожским ходить по Невскому проспекту, из проказ зашли к кофейной гадальщице. Мы просили ее нам погадать и, не говоря о прошедшем, сказать будущее. «Вы, – сказала она мне, – на этих днях встретитесь с вашим давнишним знакомым, который вам будет предлагать хорошее по службе место; потом, в скором времени, получите через письмо неожиданные деньги; третье, я должна вам сказать, что вы кончите вашу жизнь неестественной смертью».
Без сомнения, я забыл в тот же день и о гадании, и о гадальщице. Но спустя недели две после этого предсказания, и опять на Невском проспекте, я действительно встретился с моим давнишним приятелем, который служил в Варшаве при великом князе Константине Павловиче и перешел служить в Петербург; он мне предлагал и советовал занять его место в Варшаве, уверяя меня, что цесаревич этого желает. Вот первый раз после гадания, когда я вспомнил о гадальщице. Через несколько дней после встречи со знакомым я в самом деле получил с почты письмо с деньгами – и мог ли я ожидать их? Эти деньги прислал мой лицейский товарищ, с которым мы, бывши еще учениками, играли в карты, и я обыграл; он, получив после умершего отца наследство, прислал мне долг, которого я не только не ожидал, но и забыл о нем. Теперь надобно сбыться третьему предсказанию, и я в этом совершенно уверен».
Третье предсказание – это слова гадалки: «Может быть, ты проживешь долго, но на 37-м году берегись белого человека, белой лошади или белой головы». Кстати, по свидетельству Льва, брата Пушкина, Александр Сергеевич умолчал еще об одном предсказании гадалки. По его свидетельству, Александра Киргхоф якобы предсказала своему знаменитому тезке роковую женитьбу.
Пушкин немного лукавил, списывая свое суеверие на предсказания гадалки. Суеверным он был от рождения. И не просто верившим в приметы, а порой маниакально суеверным. Он часто обращался к гадалкам, внимательно выслушивал все их предсказания и потом искал совпадения. Известна и документально подтверждена почти слепая вера поэта в обереги, амулеты и талисманы, в защитную силу камней. Широко известна история его перстня, которому посвящено стихотворение «Талисман».
К тому же многие приметы и сны поэта сбывались. Всем известен случай, когда в декабре 1825 года Пушкин собрался ехать из Михайловского в Петербург. Вот как, со слов поэта, описывает эту несостоявшуюся поездку Адам Мицкевич:
«Известие о кончине императора Александра Павловича и о происходивших впоследствии оной колебаниях по вопросу о престолонаследии дошло до Михайловского около 10 декабря. Пушкину давно хотелось увидеться с его петербургскими приятелями. Рассчитывая, что при таких важных обстоятельствах не обратят строгого внимания на его непослушание, он решился отправиться туда, но как быть? В гостинице остановиться нельзя – потребуют паспорт, у великосветских друзей тоже опасно – оглашается тайный приезд ссыльного. Он положил заехать сперва на квартиру к Рылееву, который вел жизнь не светскую, а от него запастись сведениями. Итак, Пушкин приказывает готовить повозку, а слуге собираться с ним в Питер, сам едет проститься с тригорскими соседями. Но вот, на пути в Тригорское, заяц перебегает через дорогу, на возвратном пути, из Тригорского в Михайловское – еще заяц! Пушкин в досаде приезжает домой, ему докладывают, что слуга, назначенный с ним ехать, заболел вдруг белою горячкой. Распоряжение поручается другому. Наконец повозка заложена, трогаются от подъезда. Глядь, в воротах встречается священник, который шел проститься с отъезжающим барином. Череду всех этих неуместных встреч не под силу преодолеть суеверному Пушкину, он возвращается от ворот домой и остается у себя в деревне. «А вот каковы бы были последствия моей поездки, – прибавлял Пушкин. – Я рассчитывал приехать в Петербург поздно вечером, чтобы не оглашался слишком мой приезд, и, следовательно, попал бы к Рылееву прямо на заседание 13 декабря. Меня приняли бы с восторгом, вероятно, я забыл бы о Вейсгаупте, попал бы с прочими на Сенатскую площадь и не сидел бы теперь с вами, мои милые!»
Накануне казни декабристов Пушкину приснилось, что у него выпало пять зубов.
Тем временем по Петербургу ходят постоянные слухи о сбывшихся роковых предсказаниях Александры Киргхоф. У всех на слуху недавняя история главы тайной полиции, санкт-петербургского военного генерал-губернатора, М. А. Милорадовича. Блестящий офицер, бесстрашный вояка, за плечами которого было более пятидесяти кровавых сражений, во время которых он не получил ни единой царапины. Сам Милорадович только посмеивался, приговаривая:
– Пуля для меня еще не отлита.
И вот этот, совершенно чуждый суевериям, боевой генерал из озорства или любопытства в первых числах декабря 1825 года, заглянул к той самой Александре Киргхоф. Гадалка всмотрелась в кофейную гущу, посмотрела в смеющиеся глаза генерала немигающим, печальным взглядом и ровным, бесстрастным голосом предсказала, что через две недели он будет прилюдно убит. Генерал только улыбнулся в ответ. А через две недели, 14 декабря, лошадь несла вдоль шеренг мятежного каре декабристов залитого кровью, свесившегося с седла всадника. Это был смертельно раненный генерал Милорадович. И кто знает, не вспомнилась ли ему в этот предсмертный час гадалка, которой он не поверил.
Нет точных свидетельств, но, по слухам, Александра Киргхоф предсказала страшную смерть и тезке Пушкина, Александру Сергеевичу Грибоедову. При жизни сам Грибоедов, человек скрытный, «застегнутый на все пуговицы», на эту тему не распространялся. По крайней мере, отнесся к предсказаниям «ведьмы» весьма иронично. О визите к Киргхоф в 1817 году он отзывался так: «На днях ездил я к Кирхгофше гадать о том, что со мною будет. да она такой вздор врет, хуже Загоскина комедий!» Но в Петербурге об этом предсказании говорили часто и много. Слухи ходили еще до гибели Грибоедова, а уж после, когда в 1829 году роковое предсказание сбылось, и Грибоедов погиб, растерзанный в Персии толпой озверевших фанатиков.
Все нарастающей к концу жизни боязни Пушкина предсказаний Александры Киргхоф есть и другие оправдания. В частности, другие, менее известные предсказания поэту. Мистика сопутствовала всей семье Пушкиных: из уст в уста передавались семейные предания о явлениях умерших родственников, призраках-двойниках. И в этих преданиях присутствовал белый цвет. Мать поэта, Надежду Осиповну, преследовала таинственная «белая женщина». К мистике склонен был не только Александр Сергеевич. Его старшая сестра Ольга серьезно и основательно увлекалась мистикой, гаданием, хиромантией и предсказаниями. Возможно, предсказания гадалки Киргхоф настолько поразили поэта, потому что он уже слышал нечто подобное… от сестры.
Как-то по окончании лицея, восемнадцати лет от роду, Пушкин, зная увлечения сестры, упрашивал Ольгу погадать ему по ладони. Она долго отказывалась, но Александр умел быть настойчивым, и Ольга согласилась. С улыбкой взяла ладонь брата в руки, всмотрелась в линии на ладони и побледнела. Сжав руку брата она прошептала:
– О, Александр!.. Вижу, грозит тебе насильственная смерть… и еще не в пожилые годы.
Следует припомнить, что это предсказание было сделано задолго до визита к петербургской пифии Александре Киргхоф. А уже после запавшего в душу поэта предсказания гадалки во время ссылки в Одессе его познакомили с каким-то греком-предсказателем. На просьбу поэта рассказать о его судьбе, грек отвез его лунной ночью в степь. Там он остановил лошадей и в ночной тишине, освещенный лунным светом, под треск колдовских цикад, выспросил поэта о часе, дне и годе его рождения. На какое-то время грек задумался, а потом. предсказал ему смерть от. «белого человека», практически повторив слова своей петербургской «коллеги».
У кого не дрогнула бы душа от таких совпадений? К тому же Пушкин, упрямо испытывая судьбу, еще раз обратился к гадалке. Это было уже в Москве, после ссылки в Михайловское. Об этом рассказал П. И. Бартенев: «В то время в Москве жила известная гадальщица, у которой некогда был или бывал даже государь Александр Павлович. Пушкин не раз высказывал желание побывать у этой гадальщицы, но Е. Н. Ушакова постоянно отговаривала его. Однажды Пушкин пришел к Ушаковым и в разговоре сообщил, что он был у гадальщицы, которая предсказала ему, что он «умрет от своей жены»».
В этой связи невольно вспоминается слишком затянувшееся сватовство поэта к Наталье Николаевне. Словно само провидение пыталось удержать, охранить его от этого поступка, посылало ему явные знаки: во время венчания с аналоя падают крест и Евангелие, потом в руках у Пушкина гаснет свеча.
Предсказания госпожи Киргхоф поэту сбылись. Его рассказы о пророчестве гадалки в пересказе других людей зачастую разнятся. Так Алексей Николаевич Вульф, со слов самого поэта, приводит такую версию, записанную М. И. Семевским: «…Поглядела она руку Пушкина и заметила, что черты, образующие фигуру, известную в хиромантии под именем стола, обыкновенно сходящиеся к одной стороне ладони, у Пушкина оказались совершенно друг другу параллельными. Ворожея внимательно и долго рассматривала и наконец объявила, что владелец этой ладони умрет насильственной смертью, его убьет из-за женщины белокурый молодой мужчина. Взглянув затем на ладонь капитана, с которым пришел поэт, ворожея с ужасом объявила, что офицер также погибнет насильственной смертью, но погибнет гораздо ранее против его приятеля: быть может, на днях.»Впрочем, современники, забывая детали, иногда говорят, что гадание было на картах. Представьте себе состояние поэта, узнавшего на следующий день, что его вчерашний спутник заколот утром в казарме пьяным солдатом.
Пушкин вспоминал это роковое предсказание еще в 1835 году. Естественно, подверженного суевериям поэта не могли оставить равнодушным сбывшиеся или совпавшие – кому как угодно – предсказания гадалки. Но остается непреложным факт: предсказанное на кофейной гуще повлияло на дальнейшую жизнь поэта, даже в какой-то степени направляло ее в отдельных случаях. При этом нужно учесть, что Пушкин не был суеверным трусом: во многом фаталист, он не бежал судьбы, а как бы шел ей навстречу, испытывал ее, принимая невидимый вызов.
Потому и не пренебрегая, где можно, осторожностью, «береженого бог бережет», в других случаях он грудью бросался под стволы Лепажа. Это было смертельной и завораживающей игрой, принимавшей порой самые причудливые формы, невероятные сюжетные повороты. Если напророчено умереть от «белой головы» или «белой лошади», ни от чего другого не умереть.
Судьба терпеливо отводила направленные на него удары, как ни бросался нетерпеливый поэт на острие. Так было, например, в истории с вызовом на дуэль в январе 1836 года графа В. А. Сологуба. Пушкин направил ему письменный вызов, усмотрев дерзкую, по его мнению, нескромность графа в разговоре с Натальей Гончаровой на балу. Но после окончания бала Сологуб уехал в Тверь и вызова не получил. Уже в Тверь в конце января приходит письмо от А. Н. Карамзина, в котором тот по поручению Пушкина передает вызов графу, на что вполне резонно Сологуб выказывает готовность удовлетворить поэта. Пушкин собирается ехать в Тверь, но скоропостижно умирает его мать. Похороны и другие дела задерживают его, и он шлет Сологубу письмо с извинениями по поводу невозможности своего приезда. Только первого мая поэт добирается до Твери, где его ждет письмо от графа, именно в этот день вынужденного по делам срочно покинуть Тверь. Поэт покидает город, а четвертого мая граф Сологуб приезжает в Москву и требует у Пушкина объяснений. В дело вмешивается друг Пушкина Нащокин, и ему удается примирить соперников.
Предсказание довлеет над поэтом, предопределяя и объясняя порой безрассудные, поступки. Так, многие удивлялись его беспечности перед дуэлью с графом Толстым, по прозвищу Американец, отчаянным дуэлянтом и бретером. По свидетельству А. Н. Вульфа Пушкин на все упреки в беспечности отвечал небрежно: «Этот меня не убьет, а убьет белокурый, как колдунья пророчила». В юности поэт мог выйти на дуэль в Кишиневе и под дулом пистолета преспокойно поедать свежую черешню. Этот действительный факт из его биографии стал впоследствии фактом литературным в повести «Выстрел».
Его внутреннюю настороженность и душевное напряжение в последние годы жизни передают другие случаи. Однажды, заглянув в гости к Зинаиде Александровне Волконской, он застал хозяйку в большом расстройстве: у одной из скульптур, украшавших роскошный дом, отбили руку. Бывшие в доме друзья поэта взялись прикрепить руку. Деятельного Пушкина, желавшего принять в спасении статуи самое горячее участие, попросили подержать лестницу и свечу. Он охотно согласился, но вдруг бросив и лестницу и свечу, проворно отбежал в сторону. «Нет, нет, – закричал Пушкин, – я держать лестницу не стану! Ты – белокурый. Можешь упасть и пришибить меня на месте».
Опасаясь все того же пророчества, страстно любивший верховую езду Пушкин отказался от прогулок верхом на белых лошадях. Более того, он отказывается не только от прогулок верхом, но и от поездки с каким-то поручением в Варшаву, поскольку имя человека, с которым ему надлежало встретиться, – Вейскопф, в переводе – «белая голова». На укоризненный выговор, Пушкин отвечает приятелю:
– Посмотри, сбудется слово немки, он непременно убьет меня.
Схожая фамилия – Вейсгаупт была у одного из магистров масонской ложи «вольных каменщиков», к которой примыкал Пушкин. Именно по этой причине, а не потому, что изменил взгляды, охладел поэт к масонам. По воспоминаниям Соболевского, поэт так объяснял свое крайне подозрительное отношение к масонской ложе «Полярная звезда». «Разве ты не знаешь, – говорил он Соболевскому, – что все филантропические и гуманитарные общества, даже и самое масонство, получили от Адама Вейсгаупта направление, презрительное и враждебное существующим государственным порядкам. Как же мне было приставать к ним?»
Кстати, оба эти случая оказались в какой-то степени спасительными для него. Масонами «Полярной звезды» были многие члены тайных обществ. Именно на собраниях масонов часто встречались заговорщики, вербовались соратники.
Буквально все знакомые Пушкина знают о предсказании гадалки, а в последние годы жизни все чаще вспоминают о нем. И на это есть причины – поэт не только бежит предсказанного, но иногда бросается, как одержимый, испытывать судьбу. На первый взгляд это кажется странным, но только не современникам Пушкина. Вот что по этому писал А. Н. Муравьев: «Пушкин довольно суеверен, и потому, как только случай сведет его с человеком, имеющим все сии наружные свойства, ему сейчас приходит на мысль испытать: не это ли роковой человек? Он даже старается раздражить его, чтобы скорее искусить свою судьбу».
Это нетерпение в испытании судьбы в последние годы жизни поэта становится просто лихорадочным. В 1836 году Пушкин рассылает вызовы на дуэль направо и налево. При этом поводы зачастую ничтожны либо надуманы, соперники, что называется, «не под пару».
3 февраля 1836 года Пушкина посетил сосед Гончаровых по имению Семен Семенович Хлюстин. Несчастный провинциал имел неосторожность высказать ряд достаточно нелепых утверждений о литературе. Им двигало желание поддержать разговор, о чем же еще беседовать со столичным поэтом? Но Пушкин неожиданно резко возмутился, наговорил гостю множество отчаянных дерзостей. Естественно, обидевшийся сосед, возможно, не очень сведущий в вопросах литературных, зато прекрасно осведомленный в правилах дворянской чести, потребовал у поэта сатисфакции. Пушкин с удивительной легкостью принял вызов и попросил быть своим секундантом С. А. Соболевского. Секундант оказался благоразумнее дуэлянта, и ему удалось добиться примирения сторон.
По Петербургу гуляют слухи о неверности Натальи Николаевны. Ее обвиняют в амурной связи с самим государем. 5 февраля 1836 года Пушкин посылает вызов на дуэль князю Н. Г. Репнину, посчитав его одним из распространителей этих слухов. С трудом удалось убедить Александра Сергеевича в том, что князя оклеветали, желая столкнуть его с поэтом. До дуэли и в этот, уже четвертый(!) за год раз, дело не дошло. Но 4 ноября все того же рокового года Пушкину приходят по почте сразу три экземпляра анонимного «диплома», пасквиля с масонской печатью: «Великие кавалеры, командоры и рыцари светлейшего Ордена Рогоносцев в полном составе своем, под председательством великого магистра Ордена, его превосходительства Д. Л. Нарышкина, единогласно избрали Александра Пушкина коадъютором (заместителем) великого магистра Ордена Рогоносцев и историографом Ордена. Непременный секретарь: граф И. Борх».
Подобные послания были разосланы по всему Петербургу, ходили по рукам в списках. Кулуарные, салонные сплетни стали достоянием почти всей России. Ни для кого в свете не были секретом настойчивые ухаживания за женой Пушкина самого царя. В дипломе, кстати, был практически прямой намек на это: жена «великого магистра» Д. Л. Нарышкина была любовницей Александра I, следовательно, не названный любовник жены его «заместителя» сам государь Николай I.
Пушкина хотели столкнуть с царем. Александр Сергеевич взбешен, вызвать на дуэль царя он не может, и весь гнев обрушивает на молодого повесу Дантеса, так же ухаживавшего за его супругой. С 4 по 16 ноября 1836 года он посылает ему два вызова на дуэль. А царю направляет через Бенкендорфа письмо, в котором без обиняков заявляет: «Все говорили, что поводом этой клевете послужило настойчивое ухаживание г. Дантеса. Я не мог допустить, чтобы имя моей жены в такой истории связывалось с именем кого бы то ни было». При этом Пушкин сделал все, чтобы это письмо разошлось в списках по всей столице. Итак, маски сдернуты, имена названы. Развязка неизбежна.
Неимоверными усилиями Жуковского и Геккерена Пушкин оба раза отзывал вызовы. 10 января 1837 года состоялась свадьба Дантеса с Екатериной Гончаровой, сестрой Натальи Николаевны. 22 января Дантес на балу танцует с женой поэта, и 26 января Пушкин делает смертельный ход – отправляет оскорбительное письмо приемному отцу Дантеса, Геккерену. По всем канонам дворянин Геккерен просто обязан был вызвать Пушкина на дуэль. Но он был официальным лицом – послом Голландии в России и не имел права нарушать законы государства, в котором находился. Дуэли в России законом были запрещены. Геккерен послал вызов от имени своего приемного сына – Дантеса, высокого, около 180 сантиметров роста, белокурого кавалергарда, носившего белую форму и ездившего на белой лошади, как и все кавалергарды в его полку.
Накануне дуэли Пушкин был необычайно спокоен, деловит. Он делал выписки из сочинения Голикова о Петре I для работы над книгой. Читал «Историю России в рассказах для детей» Ишимовой. Затем, стоя у конторки, написал Ишимовой письмо.
Вроде бы все говорит о том, что он собирался жить дальше. Но вот странный факт: П. В. Нащокин, зная о роковом предсказании, заказал для Пушкина заговоренное кольцо с бирюзой, оберегающее от насильственной смерти. Кольцо долго делали, принесли в час ночи перед самым отъездом Пушкина в Петербург. Поэт очень ценил подарок, не снимал его с пальца. Тем более странно, что в день дуэли кольца на его пальце не было. Он снял его! О том, что он не просто позабыл его в поспешности, говорит тот факт, что, по свидетельству Данзаса, умирающий поэт попросил подать ему шкатулку, достал из нее заветное бирюзовое кольцо и подарил его Данзасу.
В «Евгении Онегине» в сцене гадания Татьяны есть один примечательнейший момент: перед гаданием Татьяна снимает с себя крестик. Она как бы снимает с себя защиту, понимая, КТО стоит за любыми пророчествами и предсказаниями.
Свершилось последнее из предсказанного Александрой Киргхоф Пушкину.
Смертельные гадания ворожеи на этом не закончились. Кроме уже известных нам роковых предсказаний она, еще при жизни Пушкина, предсказала нежданную смерть поэту Евгению Баратынскому. И действительно, в 1844 году Баратынский, путешествуя по Италии, в Неаполе, перед самым возвращением на родину, внезапно заболел. Болезнь была быстротечна и смертельна. Евгений Баратынский умер в 44 года, грандиозным планам на будущее, построенным во время путешествия, не суждено было сбыться.
После смерти Пушкина в салон Киргхоф зашел бредивший славой убитого поэта юный Лермонтов. Гадалка и ему назвала роковую дату. При этом она якобы предсказала, что он будет убит человеком, не умеющим убивать.
Лермонтова самого многие причисляют к пророкам. Если вчитаться в его стихотворение «Предсказание», трудно не поверить в это, настолько жестоко и точно предсказана в стихотворении будущая судьба России, ее крестный путь.
